Федосеевская игрушка

 

Не менее, чем Чкаловский и Городецкий районы, славен своими мастерами по обработке дерева, ложкарями и игрушечниками Семеновский район; хотя игрушки здесь стали делать и позднее, но не менее интересно и самобытно. В Семеновском крае сложились два основных направления игрушки: это топорно-резная игрушка федосеевского типа (топорщина или федосеевские балясы-забавы) и токарная мериновская игрушка: наиболее известное изделие этого типа – многоместная мериновская матрешка, послужившая основой для знаменитой на весь мир семеновской матрешки. Об этом Е. Новикова и И. Сорокин пишут так: «Искусство семеновской народной игрушки, возникшее на ремесленной основе, выделялось исключительным разнообразием форм, оно развивалось по законам и традициям края, его обычаев и нравов. По темам и сюжетам эти игрушки были тесно связаны с жизнью, природой, человеком, занимающимся разнообразной деятельностью».

В деревне Федосеево, что в 10 километрах от города Семенова, к концу XIX–началу XX веков сложился самобытный промысел топорно-щепной игрушки, простой, но очень конструктивной по форме, с незатейливым, даже примитивным, но лихим и ярким растительным орнаментом. Зачинателем такой игрушки, как говорят, был Яков Александрович Александров, а откуда он взял такое дело – никто и не помнит. Мастерил Александров ловкими движениями топора и ножа игрушечные стульчики и диванчики, стиральные корыта и вальки, скалки и маленькие буфеты. Все раскрашивал мелким цветочным узором анилиновыми красителями, которые, к сожалению, были нестойкими и быстро выцветали. Мастер упорно искал рецептуру, повышающую качество окраски. Добавка в разведенный краситель столярного клея повысила стойкость красок, и другие мастера переняли эту технологию.

Федосеевская игрушка пользовалась спросом. Феодосия Яковлевна Александрова (дочь Якова Александровича), Перфилий и Иван Мордашовы, Прасковья и Зинаида Шестериковы, династии Пачуевых, Галаниных, Полуэктовых и другие мастера много сил, времени и таланта отдавали детской игрушке. У каждого из них были свои излюбленные темы, приемы обработки материала, и, при кажущейся похожести, изделия каждого мастера несли печать его индивидуальности.

Само рождение федосеевской игрушки произошло словно по русской пословице: Не было бы счастья, да несчастье помогло. После реформы 1861 года началось бурное развитие промышленного производства и вытеснение с рынка кустарных промыслов; это оставляло многих народных мастеров без заработка, падал спрос на изделия ремесленников. Тут и выручила игрушка, ее оказалось выгоднее делать, чем ложки и другой щепной товар. Топорщину изготовляли во многих деревнях и селах Заволжья: в Кондратьеве, Трегубове, Зиновьеве, Ларионове, Хвостикове, в Прудах и Быстрёнах, но особенно славились именно федосеевские мастера, за несколько минут умудрявшиеся из бесформенной деревянной чурки смастерить топором и ножом коня или птичку.

 

Федосеевская деревянная игрушка получила название щепьё (изделия из щепы – тоненьких дощечек) или балясы, то есть шутки, и отличалась удивительным типологическим разнообразием при своеобразной модульности элементов. Из тесаных дощечек разной конфигурации и лучинок-столбиков топором и ножом изготовляли мастера эти чудесные поделки: мебель для кукол, лошадок с возами и без них, всадников и возничих, мельницы и карусели, миниатюрный плотницкий инструмент, саночки, разнообразные каталки. Трудно перечислить весь ассортимент федосеевской игрушки. В иные годы более сотни наименований этого товара выделывали мастера. Узор на изделия наносился гусиным пером, позднее чернильным карандашом, сначала по некрашеному, а впоследствии по желтому фуксиновому полю. Он состоял из розовых или красных, с зелеными листиками, цветов, черных или фиолетово-синих усиков и завитков, по-местному – вилюрок. В этой наивной, на первый взгляд, форме и росписи нашло свое образное выражение народное мироощущение, стремление к чуду, желание сделать жизнь праздничной и радостной. Необходимо сказать, что трудно найти аналоги росписи федосеевской игрушки, как в нижегородском, так и в других регионах России. Полосы, точки, примитивные, но необыкновенно лихие красные четырех или пятилепестковые цветы, листья и усики-завитки – вот и весь орнаментальный набор, который наносился на бельё – чистое дерево, а впоследствии – на желтый, солнечный фон.

Расцвет федосеевского игрушечного промысла пришелся на начало 1910-х годов, когда спрос на другой товар из дерева заметно снизился. В годы первой мировой войны производство этой игрушки почти прекратилось и возобновилось лишь в следующем десятилетии. В 1923 году игрушечники деревень Кондратьево и Федосеево объединились в товарищество, а в 1931 году в Федосееве образовалась самостоятельная артель таких мастеров, которая выпускала до 70 видов продукции.

В 30-х годах в Семенове две работавшие там артели – Семеновский кооператив и имени М. И. Калинина – стали выпускать, наряду с посудой, солонками, копилками, вазами, матрешками, другой щепной товар и федосеевскую игрушку. В 1948 году федосеевскую артель игрушечников присоединили к Семеновскому кооперативу.

 

Самыми распространенными изделиями у федосеевских балясников, то есть игрушечников, в дореволюционную пору, как и во многих других местах России, были кони-колёски, состоящие из одной фигурки или упряжки по два или три коня, с возком или без него. В отличие от изысканных резных городецких коней и первобытно компактных пурехских или василёвских лошадок, федосеевские вырубались из деревянной чурки топором, затем из продольного бруска вырезалась ножом предельно упрощенная форма коня, к ним приделывались тоненькие прямые ножки-столбики, из лыка или пакли делали хвост, и ставились такие фигурки на струганую тоненькую дощечку на колесиках, к которой можно было и возок из струганных дощечек примастерить, а в него человечка из дерева вырезанного посадить. Федосеевские игрушки-коняжки представляли собой смешную грубоватую рабочую лошадку-трудягу. Как пишут Новикова и Сорокин, при похожести приемов каждый мастер делал эти игрушки по-своему: у С. И. Седова конь был добротный, сытый, с длинным свисающим хвостом, у Логиновых он – с норовом, у Н. А. Колобова лошадка – худа, кротка и устала (21, с. 17–18).

Кроме коней, мастерили федосеевцы игрушечные балалайки и трещотки, самую разнообразную кукольную мебель: столы, стульчики, кресла, буфеты, кровати и диванчики, колыбельки – а также лодочки и санки-розвальни. Делали мастера и механические игрушки: клюющих курочек с балластом, двигающихся петушков и кузнецов, мельницы и крутящиеся карусели с забавными фигурками людей, качели, даже игрушечные швейные машинки, одно-, двух и трехпалубные пароходы; уже в советское время изготовляли грузовики и другой автотранспорт – самолеты и трамваи на колесиках. Игрушки сколачивались из нескольких дощечек и в своей наивности были на удивление убедительны.

Упрощенные и обобщенные формы и незатейливые растительные узоры, часто дополненные изображениями диковинных зверей, птиц, забавных человечков, придают федосеевским изделиям какой-то сказочный колорит и делают их яркими образцами русского народного искусства, сродни фольклору.

Как и большинство произведений народных мастеров, старые образцы федосеевской игрушки часто безымянны. Однако начиная с 30-х годов прошлого века история промысла сохранила нам немало имен его ярких представителей.

Талантливый игрушечник Л. В. Котиков мастерил потешки с секретом, его игрушки с незамысловатой механикой, с колесной передачей, вызывали удивление, персонажи на каруселях и каталках двигались, кружились, стучали, трещали. Антон Мордашов в 30-х годах смастерил целую ложкарную мастерскую, где в миниатюре был воспроизведен весь процесс изготовления ложки. Гончары и льновыбивальщики, танцоры и музыканты оживали в произведениях А. И. Мордашова. Его изделия находятся сейчас во многих музеях нашей страны и свидетельствуют о неуемной фантазии народного мастера. Игрушки со сложным движением создавал Макар Седов. Его Молотьба и Косцы находятся в ХПМИ Сергиева Посада.

 

В 30-х годах в старой манере работал С. Ф. Соколов, в 40-е годы – Н. Н. Григорьев, входившие в артель имени Калинина. Имена мастеров советского периода Мордашевых, Логиновых, З. Р. Кокурина, С. В. Егорова, С. И. Седова и Н. А. Колобова, проживавших в близлежащих деревнях и самом Семенове и работавших в этом стиле, хорошо известны в районе.

Еще в 50-х годах федосеевскую игрушку можно было купить в Москве не только на базаре, но и у станций метрополитена или на Арбатской площади. Стоила она сравнительно дешево и охотно раскупалась. По своей наивной грубоватости и незатейливости федосеевская игрушка была очень сродни детскому наивному мировосприятию. На нее в свое время было много нападок, чиновники от искусства рекомендовали придать ей более благородный вид, красить эмалью или морилкой, но федосеевские игрушечники интуитивно держались за выработанный ими стиль, чувствовали его соответствие детской душе.

В 1953 году распоряжением Роспромсовета производство федосеевской игрушки было прекращено. В шестидесятые годы она уже была редкостным явлением в продаже, тем не менее, на выставках народного прикладного искусства появлялась регулярно, так как некоторые мастера продолжали работать, и вызывала неизменный интерес.

Е. И. Логинова традиционно делала одиночные упряжки, тройки с седоками и балалайки. Игрушки Евдокии Ивановны лиричны и легки, роспись она выполняет и тушью, и чернилами, иногда применяет лак; орнаментальные узоры сдержанны и лаконичны. Другие мастера предпочитали однопалубные, двухпалубные и трехпалубные колесные пароходы, грузовики и вагончики, самолеты, которые имели свои прототипы среди реальной техники, но благодаря обобщению и стилизации росписи превращались в нарядные сказочные изделия. Свой вклад в развитие игрушечного дела вносят в эти годы Пачуевы, Полуэктовы и Галанины.

В 1965 году, при содействии писателя Ю. А. Арбата, делаются попытки возобновить производство лошадок как сувенирной продукции. И. И. Мордашов и И. С. Логинов в 60-х годах работают в составе экспериментальной группы на семеновской фабрике Сувенир.

Изделия 60 – 70-х годов, как замечает Г. Л. Дайн, более просты и схематичны, без изысканных рисунков пером, но с характерным для федосеевской игрушки желтым окрасом, красно-зеленым с черным узором, который и придает им неповторимую праздничность.

Дивно мастерил топорные игрушки Софрон Иванович Седов, иному молодому мастеру было за ним не угнаться. Ловкими движениями мастер придавал форму предмету, так появлялись игрушечная мебель или мельница с вертящимися крыльями. Конструкции все незатейливые, а действенные, такая функциональная механическая игрушка доставляет много радости ребятишкам, развивая двигательную активность, мышление, любознательность.

Топорная игрушка требует особого навыка, чувства пропорции и гармонии. Тут наблюдается своя логика действий и опыт, который приобретается постоянным трудом, пробами и ошибками. Из чурбачков и из простых досочек творят мастера игрушки-модельки, маленькие копии больших архитектурных и транспортных объектов, мебель и домашнюю утварь – все сомасштабно ребенку, удобно для игры и для занятий делом; с малых лет ребятня наблюдает за работой старших, а затем вскоре и сами начинают помогать родителям, осваивая премудрости древнего мастерства и становясь, в свою очередь, мастерами. В этой преемственности поколений заложен глубокий смысл народного искусства, самым тесным образом связанного с народной педагогикой, с деятельным и индивидуальным подходом к обучению и развитию в постоянном творческом труде.

Создававшиеся некоторое время в экспериментальной лаборатории семеновской фабрики Игрушка федосеевские лошадки расходились в столице и за рубежом, что называется, на ура. Мастера показывали свои изделия на всесоюзных и зарубежных выставках, но к 90-м годам промысел почти угас. Умерли мастера, и, казалось, уже навсегда ушла в прошлое федосеевская топорщина, солнечная игрушка, дарившая детям радость.

В начале 90-х годов московский писатель Александр Миловский посетил деревню Федосеево, что близ Семенова, и побывал в гостях у старейшего мастера Затея Родионовича Кокурина, которому в ту пору было уже за восемьдесят лет. Затей Родионович начал делать игрушки с тринадцати лет. После Октябрьской революции работал в артели мастером, прошел Великую Отечественную войну, заслужив ордена и награды. После войны вернулся в артель.

Далее судьба мастера складывалась причудливо. Его выбрали председателем артели горшечников, с 1953 года был он в колхозе бригадиром, далее – заместителем председателя колхоза, и только выйдя на пенсию, вернулся к любимому ложкарному делу и к игрушкам. Кокурин создавал поделки-бельё, а его супруга Феодосья Михайловна их расписывала. Красить изделия исстари было бабьим делом, хотя иные женщины не только разрисовывали, но и сами мастерили, как говорил Кокурин

Мельницы, домики, детская игрушечная мебель, саночки, лошадки одиночные, парные и тройки, паровозики и вагончики, грузовички, самолетики, каталки-петушки и бабочки, каталки-фонарики – это далеко не полный ассортимент выпускавшейся мастером и его супругой продукции. Пластика их созданий отличается внутренней силой и некоторой грубоватой монументальностью.

Многие игрушки Кокурина сделаны с фантазией. Так, у него лошадка не просто с возком, а с бочкой и человечком, словно это водовоз из кинофильма Волга-Волга воду везет. Пароход с тремя черными трубами и алым флагом смотрится особенно празднично и торжественно. Карусели с лошадками радуют глаз, покрутишь за ручку – и кони помчатся по кругу, а самолет на колесиках – просто сказочный дельтаплан, при движении у него пропеллер вертится. Есть секрет и у мельницы: если потянуть за веревочку, что с боку находится, то она крыльями замашет. Такой несложной, но эффектной механикой обладают и разнообразные колёски – игрушки на колесах, у которых при движении крутятся прикрепленные на горизонтальной плашке вертикальные барабанчики, сделанные из деревянных же стержней. Последнее время Кокурин игрушки делал, чаще всего, по заказам музеев и частных коллекционеров. А так – более ложками баловался.

Теплотой человеческих рук и сердечной любовью согреты образы народной игрушки, и никакое фабричное изделие их не заменит, что становится особенно очевидным, когда сталкиваешься с народными мастерами, которые душу отдают любимому делу. О том, насколько старые мастера ответственно относились к своему делу и как ценили свой труд, можно судить по случаю, приведенному Е. Новиковой и И. Сорокиным в книге Семеновский сувенир. Авторы описывают, как однажды в деревне произошел пожар, и Антон Мордашов бросился в огонь спасать свои любимые балясы. Все имущество сгорело, а игрушки были спасены (20, с. 18). Сейчас их можно увидеть в разных музеях России и посетовать, что нет таких игрушек в продаже ни на базарах, ни в специализированных магазинах художественных промыслов Нижнего Новгорода.

С начала XXI века в городе Семенове, в Клубе-мастерской, и в деревне Малое Зиновьево занимается возрождением федосеевской игрушки мастер Николай Сергеевич Муравьев. По предложению одного из старейших игрушечников, Евгения Арсеньевича Мордашева, Муравьев стал копировать музейные экспонаты, с целью освоить все виды федосеевских изделий и затем обучить этому делу ребят, мальчиков – изготовлению формы, а девочек – росписи, чтобы не исчезло из игрушечного мира федосеевское солнышко и в доме у детей всегда был праздник. С удовольствием занимаются старшеклассники (10 и 11 классы) в городе Семенове, нисколько не уступают им в старании ребятишки 6–7 классов из Малого Зиновьева. Свои изделия они показывают на Дне города в Семенове, на фольклорных фестивалях и ярмарках народного искусства. Карусели, приводимые в движение при помощи колесной передачи, расписные грузовички и самолеты, мельницы и, конечно, лошадки составляют ассортимент малозиновьевских и семеновских умельцев, работающих в федосеевском стиле. Активно принимает участие в выставках и их наставник, Н. С. Муравьев, чьи работы заставляют вспомнить лучшие образцы федосеевской игрушки. В селе Сартаково Богородского района Нижегородской области на ежегодном фестивале Хрустальный ключ, который проходит в рамках Всероссийского общественного движения Возвращение к истокам, мастер представляет свои изделия и работы своих воспитанников, а также на месте показывает, как обыкновенную деревянную чурку превратить в лошадку. Мастер-класс интересен и взрослым, и детям. Умение ребят растет с каждым годом, и если даже не все из них станут игрушечниками-балясниками, это соприкосновение с народным искусством, несомненно, сделает их жизнь богаче и ярче.

О федосеевской игрушке писали Д. В. Прокопьев и М. А. Некрасова, А. У. Греков и Ю. А. Арбат, Г. Л. Дайн и А. С. Миловский, Е. Е. Новикова и И. К. Сорокин, но серьезное исследование этого феномена, очевидно, еще впереди. В Эрмитаже, в Российском этнографическом музее, в Русском музее Санкт-Петербурга, в Государственном историческом музее, в Государственном музее декоративно-прикладного и народного искусства в Москве, в ХПМИ Сергиева Посада и других музеях Подмосковья, в Нижегородских музеях и частных коллекциях находятся удивительные федосеевские балясины. А как хотелось бы, чтобы эти поделки были не только экспонатами, но и игрушками, доступными детям.